Предполагалось, что это будет неформальный обед, на котором будут присутствовать Пауль, Фенринги, Чани, Ирулан и обе девочки, но император Муад’Диб не мог позволить себе ничего неофициального.

Алия знала, что места участников обеда тщательно обсуждались. Пауль и Чани должны сидеть рядом во главе стола. Алия — рядом с братом, по правую его руку. Дальше — маленькая Мари, а еще дальше — у противоположного конца стола граф и леди Фенринг — достаточно далеко от Пауля, на случай, если граф предпримет попытку на него напасть. Слева ближе всех к главе стола садится Ирулан — напротив Алии и Мари; потом Стилгар и, наконец, Корба. Со своих мест оба фримена смогут наблюдать за графом и его супругой.

Помещение проверили на предмет химических взрывчатых веществ, наподобие той бомбы, которой был взорван трон Муад’Диба, на металлические предметы, оружие и автоматические орудия убийства. Суровые фримены стояли на кухне, надзирая за приготовлением блюд. Над столом были развешаны индикаторы ядов. Вся утварь была гладкой и лишенной украшений и излишеств, в которых можно было спрятать оружие.

С той достопамятной церемонии, когда произошло массовое побоище, Стилгар настоял на том, чтобы, обедая с гостями, Пауль и его близкие надевали защитные поля, хотя это делало обед весьма неудобным.

Корба считал, что способность Пауля к предзнанию помогает даже при самых экстравагантных мерах безопасности. Во время планирования мероприятия Корба настаивал:

— Муад’Диб, если возникнет опасность, твое чувство предзнания предупредит нас.

Пауль перебил Корбу:

— Там, где замешан граф Фенринг, Корба, мне и самому ничего не ясно.

Несмотря на то что в зале были расставлены солдаты федайкины, Стилгар не пожелал быть праздным участником обеда и взял на себя обязанности личного телохранителя Пауля. Испытывая неизменную подозрительность к графу, он лично просканировал одежду Мари и тщательно осмотрел все вещи Фенринга и его жены-ведьмы, которые они пронесли в обеденный зал. Правда, Стилгар не нашел ни оружия, ни яда, как и вообще ничего необычного.

Обед состоялся в бывшей трапезной старой арракинской резиденции. Эта комната была исполнена для Пауля большого исторического значения. Здесь брат Алии и их родители впервые преломили хлеб, прибыв на Арракис — еще до того, как предательство Харконнена изменило всю их жизнь. С тех пор жизнь перестала развиваться по обычной прямой линии как у брата, так и у самой Алии. Пока слуги расставляли на столе последние приборы, а повара потели на кухне, заканчивая приготовление разнообразных блюд, Алия стояла возле своего стула, нетерпеливо ожидая, когда войдет ее выдающийся брат.

После того как на Арракис приехали родители Мари, девочка стала играть в их импровизированные игры немного не так, как раньше. Алия подумала, что родители каким-то образом подавляют или пугают подружку.

— Ты боишься, что они снова заберут тебя на Тлейлаксу? — шепотом спросила Алия у Мари.

— Я никогда не вернусь туда. — Мари сказала это как факт, а не протест.

В назначенное время в обеденный зал вошли Пауль и Чани и заняли свои места за столом. Пренебрегая формальностями, оба были одеты в чистые, но простые пустынные одежды. Под накидку Пауль — видимо, ради Фенринга — надел черный китель с красным атрейдесовским ястребом на груди. Пауль и Чани надели также индивидуальные защитные поля, которые, правда, не были включены.

Хазимир и Марго Фенринги чинно вступили в обеденный зал рука об руку: не вполне уродливый мужчина и красивая соблазнительница Бене Гессерит, явно обожавшая своего супруга. Алии стало интересно, насколько промахнулись сестры в своей селекционной программе, поставив на Хазимира Фенринга, и мог ли он конкурировать со способностями ее брата. Она чувствовала незаурядную опасность, исходившую от графа. Но, с другой стороны, Алия была согласна с братом: из этого человека мог получиться непревзойденный союзник.

Леди Марго смотрелась воплощенным совершенством в своем черно-сером шелковом платье; на безупречной белой шее красовалось ожерелье из больших лиловых алмазов. Стилгар и здесь не забыл о безопасности. Сканируя дорогую вещицу, он удостоверился, что алмазы нанизаны на легко рвущуюся нить, а не на шигу или другой прочный материал, который мог бы послужить удавкой.

Маленькая Мари шла впереди родителей, чинно соблюдая все положенные манеры, но было видно, как трудно ребенку удержать рвущуюся наружу энергию. Лицо девочки расплывалось в озорной улыбке.

Ради торжественного случая Алия предпочла надеть черную абу, что придавало ей странный облик — ребенка и одновременно зрелой фрименской матроны. Напротив, Марго нарядила Мари, как положено для торжественных случаев одевать дочерей благородных семейств. На девочке было изящное платьице из дорогой тонкой материи, а сложная прическа сверкала мелкими бриллиантами. Алия едва узнала подружку.

Фенринг, поставив локти на стол, подался вперед, положив подбородок на сжатые кулаки. Глядя мимо девочек, он посмотрел на Пауля.

— Гм э-э… сир, я хочу до начала обеда вручить вам подарок. Я мог бы сделать это раньше, но решил дождаться э-э… если можно так выразиться, более подходящего момента. — Он провел пальцем по чисто выбритому подбородку и, явно испытывая неловкость, повернул голову и посмотрел через стол. — Подарок у вашего человека, у Корбы.

Корба даже вздрогнул, он не ожидал этого. Пауль посмотрел на него, и федайкин, хлопнув в ладоши, подозвал к себе одного из гвардейцев и что-то шепнул ему на ухо. Солдат выбежал из зала.

Алия наклонилась к Мари:

— Что это? Что они привезли?

Мари интригующе пожала плечами.

— Нечто очень интересное.

Наконец в зал торопливо вошли два человека, неся красивый пакет.

— Надеюсь, вы его не испортили, — сказала леди Марго.

Корба напустил на себя оскорбленный вид.

— Я лично отвечал за него.

Он положил пакет перед Паулем и принялся развертывать складки черной материи. В черном матерчатом футляре оказался кинжал с украшенной драгоценными каменьями рукояткой. Лезвие сверкало ослепительно, как зеркало.

Пауль недоуменно поморщился.

— Вы привезли мне кинжал? Что бы это значило?

— Это историческое оружие, сир. Может быть, вы припомните, что когда-то этот кинжал носил император Шаддам. Потом он — после того, как ваш отец выиграл конфискационный суд, — подарил ему это оружие, но потом Лето по некоторым причинам возвратил его Шаддаму. — Немного помолчав, Фенринг добавил: — Этот кинжал Шаддам предлагал Фейду-Рауте для дуэли с вами.

Пауль, нахмурившись, смотрел на подарок.

— Нет ли здесь более глубокого смысла, который мне следовало бы понять?

Фенринг наморщил лоб.

— Вы э-э… прекрасно осведомлены, сир, о некоторых трениях в моих отношениях с Шаддамом. Пытаясь снова привлечь меня на свою сторону, он прислал мне этот клинок в дар, надеясь, что я вернусь к нему на Салусу Секундус.

— Но вместо этого вы решили подарить кинжал мне?

Граф Фенринг улыбнулся.

— Это мой ответ его падшему величеству, Шаддаму Коррино IV.

Пауль передал оружие Чани. Она, осмотрев дорогой кинжал, положила его на стол.

Мари непоседливо ерзала на стуле, и леди Марго строго посмотрела на дочь. Та заглянула матери в глаза, ища во взгляде какой-то скрытый смысл, но это был лишь упрек за неприличное поведение.

Лакеи внесли первую перемену блюд, источавших притягательный аромат.

— Гм, пахнет просто восхитительно. — Фенринг подцепил вилкой кусок мяса. — Что это?

— Тушеная земляная змея в пикантном соусе, — ответила Чани, решившая показать Фенрингу, что тоже умеет объясняться намеками.

Перед каждым гостем стоял кубок с водой с кусочками цидритовой кожуры. Были поданы привозные оливки с нарубленным латуком и портигалами в розовой воде. Алия знала, что Фенринги понимали, какую щедрость хозяина означает такое обилие воды на столе. Правда, леди Марго едва притронулась к своему кубку.

— Когда Дом Атрейдесов получил Арракис в наследственный лен, — принялся рассказывать Пауль, — мой отец устроил банкет, на который пригласил всех важных и именитых людей города, и — я уверен — сделал это для того, чтобы выявить среди них врагов. — Он покосился на изукрашенную рукоять кинжала. — Вы мой враг, граф Фенринг?